Оригинальный труд В. Г. Дмитриева нашел признание не только лингвистов и литературоведов, но и широкой читательской аудитории. В 1973 году вышла новая его книга — «Замаскированная литература». Тема книги — литературные мистификации и подделки, мнимые находки и мнимые переводы, книги, которых не было, книги, к которым нужен ключ.

Автор приводит множество интересных фактов из истории русской и мировой литературы. В. Г. Дмитриев--замечательный поэт. Его стихотворения характеризуются глубоким содержанием и поэтическим мастерством. Однако не только поэтическое, но и глубоко научное понимание роли общественно значимого труда вместе со слышащими в компенсации глухоты обнаруживаем мы в его творчестве. В стихотворении «Со всеми вместе» он пишет: Немало лет дорогой славной, Дорогой верною, прямой, Во всем с другими равноправный, Шагает труженик глухой.

Его девиз: вперед и выше, • г Не унывая никогда! Ведь он умеет и не слыша " д Творить симфонию труда.- : Несомненный интерес представляет стихотворение В. Г. Дмитриева «Слова», посвященное слепоглухому поэту Александру Суворову:

Сколько капель в реке — Столько слов в языке, И любое из них Так и просится в стих. Но друг другу они Далеко не сродни: Есть слова — мелюзга, Эти — словно лузГа, Не пускай их в строку, Пусть лежат в уголку. Есть слова — работяги. А"другие, как флаги: То — слова-исполины, Наших дум властелины. Нас вели сквозь туманы Те слова — великаны. Это клич поколений: «Революция! Ленин!» Весьма интересно и разносторонне творчество И. А. Сапожникова, связавшего всю свою жизнь с деятельностью Украинского общества глухих. В 30-е годы он создавал клубную самодеятельность глухих, воспитывал самодеятельных драматических актеров. Драматический коллектив Киевского дворца культуры глухих, которым на протяжении многих лет руководил И. А. Сапожников, был удостоен высокого звания самодеятельного народного театра.

Учение о сверхкомпенсации дефекта Л. С. Выготский отграничивал и от «наивно биологической теории компенсации органов, или иначе от теории викариата органов чувств». Рациональное зерно в этой теории состояло «в понимании того, что всякий дефект не ограничивается изолированным выпадением функции, но влечет за собой радикальную перестройку всей личности и вызывает к жизни новые психические силы, дает им новое направление. Только наивное представление о чисто органической природе компенсации, только игнорирование социально - психологического момента в этом вопросе, только незнание конечного направления и общей природы сверхкомпенсации отделяют старое учение от нового» . Л. С. Выготский считал, что «нельзя рассматривать вопросов воспитания без перспективы будущего». Всякое сравнение воспитания аномального и нормального ребенка, в смысле трудности и сложности, только тогда имеет смысл, когда мы имеем в виду «равные педагогические задачи», выполняемые «при равных условиях». Только «общая задача, единый уровень педагогических достижений могут служить общей мерой трудности воспитания в обоих случаях». Разумеется, «нелепо спрашивать, что труднее — научить способного восьмилетнего ребенка таблице умножения или отстающего студента высшей математике.

Здесь легкость в первом случае обусловлена не способностями, а легкостью задачи. Слепоглухонемого легче обучать, потому что уровень его развития, требования к его развитию, задачи воспитания, которых оно хочет достигнуть,— минимальны. Если мы захотим обучить нормального ребенка этому же минимуму, едва ли кто станет утверждать, что это потребует больше труда». Раскрывая сущность сверхкомпенсации, Л. С. Выготский ссылается на Э. Келлер, которая достигла столь высокого уровня развития, влияния и известности только благодаря своей слепоглухонемоте.

Объяснял он это двумя факторами. Во-первых, тем, что «ее огромные дефекты вызвали к жйзн» огромные силы сверхкомпенсации», И, во-вторых, «исключительно счастливым стечением обстоятельств, которое превратило ее дефекты в социальные плюсы». Вне этих дефектов она осталась бы малоразвитой и неприметной обывательницей провинциальной Америки. Опыт обучения Э. Келлер «наглядно показывает, что процесс сверхкомпенсации всецело определяется двумя силами: социальными требованиями, предъявляемыми к развитию и воспитанию, и сохранными силами психики. Исключительно высокие социальные требования, предъявленные к развитию Эллеи Келлер, и счастливая социальная реализация ее дефекта определили ее судьбу».

Живой интерес вызывают пейзажные работы Масютина: хотя они зачастую этюдны, но всегда согреты чувством, правдивы и выразительны» . На Нудольской плетельно-басонной фабрике под Москвой работает художницей Ася Студенцова. Будучи глухой, она училась среди слышащих и окончила школу с золотой медалью.

Затем поступила на художественный факультет Московского текстильного института, который закончила с отличием. Работает Ася Студенцова в коллективе слышащих людей. Она прекрасно читает но губам и многие даже не подозревают, что она не слышит. Ася много работает над собой. Ее духовные запросы многогранны. Она посещает выставки, музеи, бывает в театрах, кино, много читает.

В 1965 году в небольшом доме-усадьбе П. И. Чайковского была устроена выставка рисунков Асп Студенцовой, посвященная великому композитору. Ася Студенцова не случайно обратилась к «музыкальной» теме.

До того, как в девять лет мир перестал для Аси звучать, у нее был хороший слух. Она с упоением слушала, как ее мать, пианистка, играла пьески из «Детского альбома» П. И. Чайковского. Цепкая память сохранила эти мелодии. Позже Ася «слушала» произведения композитора, положив руку на крышку инструмента. А чутье художника облекало мелодии в зримые формы.

Несомненный интерес с точки зрения компенсации физических недостатков личности представляет Василий Арзамасцев. Четырнадцатилетний глухой мальчик, обучавшийся до войны в специальной школе, в годы войны остался сиротой: мать умерла, а отец погиб под Сталинградом. Какой ослепительной радостью было для осиротевшего мальчика известие о победе Родины! Василий побежал сообщить об этом леснику дяде Феде, заменившему ему отца. Он бежал вдоль железнодорожного полотна. И вдруг его сшиб поезд.

Арзамасцеву ампутировали обе руки. Его хотели направить в дом инвалидов, но он решительно отказался от этого предложения. Благодаря огромной силе воли Василий приспособился рисовать с протезами и добился приема в Ленинградское художественное училище. Учиться было трудно, но все же он успешно закончил училище (правда, не за три, а за пять лет). С 1958 года он начал работать в ленинградской артели «Хромолит» художником-портретистом.

Бригадир цеха с восхищением говорил о нем: «Арзамасцев является примером для нас. Замечательно рисуя одной протезной рукой, Василий стал авторитетным членом нашего коллектива. Достойно уважения и стремление Василия учиться в средней школе» . Только обладая огромной силой волн, мужеством, Василий Арзамасцев нашел свое место в жизни.

Мужество и оптимизм возвратили к производительному труду и полнокровной жизни инвалида I группы из Казани Ахмета Нуреева. Глухонемой сирота, он страдал параличом ног. Как и когда на него свалилось столько бед, сказать трудно. Память ребенка смутно хранила проводы на фронт отца, похороны матери... А далее лечение в клиниках, санаториях.

И все безрезультатно. В интернате для инвалидов Ахмет сразу же спросил, будут ли здесь учить.

Присутствовавший при этом инвалид I группы Иван Киндер вспоминает: «Нас, таких же инвалидов, это ошеломило: как будет учиться глухонемой, передвигающийся на руках? Ведь по сравнению с ним мы были прямо здоровые люди: хорошо понимали друг друга, объяснялись, слышали. Даже старожилы интерната не помнят случая, чтобы в подобном состоянии хоть кто-нибудь рискнул учиться». Но Ахмет мечтал учиться и жить своим трудом. И он начал учиться. Вначале самостоятельно, а затем — в Казанском доме народного творчества, где брал уроки рисования.

Ему было трудно, но ни в дождь, ни в холод он не пропускал занятий. В 1961 году Ахмет вышел из интерната. Сейчас он один из лучших ретушеров-портретистов фотокомбината.

Крупным скульптором стал глухой из Азербайджана Мир-Али Мир-Касимов. На республиканской выставке 51 года его работы привлекли всеобщее внимание. Скульптурный портрет борца Мусы Бабаева исполнен сознания силы, уверенности, спокойного мужества.

С увлечением работал Мир-Касимов над портретом чабана Камнля Мамедова, бывшего участника партизанского движения в Югославии. Не чужда скульптору и тонкая, проникновенная лирика. Его «Портрет девушки», исполненный в мраморе, покоряет своей нежной поэтичностью. Мир-Касимов хорошо передал полные одухотворенности черты простого, милого лица, на котором лежит светлая тень какой-то спокойной задумчивости, в уголках рта — едва уловимая улыбка. Эта скульптура побывала на пяти художественных выставках, и всюду ее принимали с восхищением. На Всемирном фестивале молодежи в Варшаве ее автору были присуждены Почетная премия и медаль лауреата.

Еще в ранней юности И. А. Сапожников начал увлекаться поэзией, с тех пор его стихотворения часто появляются на страницах журналов и газет. О творчестве И. А. Сапожникова Александр Безыменский сказал: «На мой взгляд, стихотворения И. Сапожникова талантливые, хорошие. Желаю И. Сапожникову всего наилучшего и успехов» .

И. А. Сапожников написал много прекрасных лирических стихов, отличительной особенностью которых является искренность и задушевность. Вот одно из них : ЛЮБЛЮ В прошлом увлекался я любою И о каждой думал: «Это — та!» А теперь живу одной тобою: Ты — моя ожившая мечта. Каждый миг с тобою так чудесен, Непонятно даже, почему.

Целый мир, я чувствую, стал тесен Выросшему сердцу моему. Я не думал, что одна улыбка, Покачнув изогнутую бровь, Запоет в душе моей, как скрипка, Про весну, и счастье, и любовь. Любовь к жизни, стремление к преодолению всех невзгод и трудностей, неминуемо возникающих на жизненном пути глухого человека, звучат во многих стихах глухих поэтов. Этой теме посвящено несколько стихотворений Юлии Силантьевой : Мы с тобою живем в обеззвученном мире, Мы судьбою помечены знаком одним. Этот знак для иных, словно тяжкая гиря, А другие стоят, не согнувшись под ним. И живут, как и все, полнокровно и смело, Не сдаваясь ни в чем, промолчав о беде.

В нх умелых руках так же спорится дело, И черпаются силы в любви и в труде. Ты равняйся по ним! Ничего не пропало. Столько дел на земле!

Присмотрись не спеша. Что бывало лишь в сказках — реальностью стало. И в беззвучии жизнь все равно хороша!

Осознанный оптимизм, бескомпромиссная борьба с проявлениями чувства неполноценности и ущербности, которое иногда появляется у глухих, неподдельная любовь к жизни, уверенность в завтрашнем дне звучат и в стихах В. Галицкой. Глухая поэтесса, сравнивая жизнь с песней, пишет: Кто сказал, что жизнь неинтересна?

Это — бред надломленных калек. Жизнь —это чудеснейшая песня! Сочинитель песен — человек! Только песне нужно дать начало, Только песне нужно дать задор, Чтоб она звучала и звучала Трудностям любым наперекор, Чтоб она звучаньем поражала, Чтоб в сердцах других осталась жить. •" Только знай, что без труда, пожалуй. Песни задушевной не сложить.

В процессе анализа проблемы компенсации и сверхкомпенсации в дефектологии Л. С. Выготский приходит к выводу, что традиционное воспитание слепых и глухонемых «расслаблено тенденциями жалости и филантропин, оно отравлено ядом болезненности и слабости; оно не задевает воспитанника за живое; в нем нет соли. Здесь нужны закаляющие и мужественные идеи. Наш идеал — не обкладывать больное место ватой и беречь его всеми мерами от ушибов, а открывать преодолению дефекта, его сверхкомпенсации широчайший путь.

Для этого нам нужно усвоить социальную направленность этих процессов». Л. С. Выготский обосновывал явления компенсации не перераспределением энергетического фонда, а регулирующей и корригирующей функцией сознания.

Отрицая спонтанность возникновения психологического стремления к сверхкомпенсации, Л. С. Выготский считал, что компенсаторные возможности индивида полностью раскрываются только при условии, что дефект становится осознанным. При этом явление сверхкомпенсации детерминируется, с одной стороны, характером и степенью дефекта и «резервными силами организма», а с другой,— внешними (социальными) условиями. Таким образом, в свою трактовку сверхкомпенсации Л. С. Выготский включает и биологические, и социальные стимулы. Признание за сознанием важной, если не решающей, роли в компенсации дефекта, в высшей степени способствовало преодолению биологизаторских и «биосоциальных» рефлексологических концепций. Как справедливо отмечает А. Г. Литвак, идеи Л. С. Выготского имели большое Значение Для преодоления идеалистических и механистических концепций в развитии теории компенсации и практике обучения и воспитания аномальных детей.

Они сыграли заметную роль в обосновании советскими дефектологами современной диалектико-материалистической теории компенсации, преодолевшей односторонность как биологизаторского, так и вульгарно-социологического подхода. Изучению особенностей психической деятельности глухих детей в начале 30-х годов была посвящена работа Я - К. Цвейфеля. В понимании проблемы компенсации он в большинстве случаев следует за Л. С. Выготским. Я. К. Цвейфель отмечал, что «социальная дезориентировка глухонемого, как и все прочие дефекты его интеллектуальной работоспособности,— вполне устранимое явление при условиях нормального обучения и развития, так как все мозговые возможности и условия высшей кортикальной деятельности почти у всех глухонемых те же, что и у нормальных, слышащих людей. Используя другие рецепторы глухонемого, их компенсаторные способности, можно достичь полной нормализации его поведения и социально-полноценной его установки. Глухота при подобном воспитании останется, но дефективность как определенное расстройство социально-приспособительной функции может быть всецело устранена».