«Истина проста и ясна, — записала девушка в дневнике,— жить и работать по мере своих сил... Я не слышу. Ну что ж! Не велика трагедия! Есть голова, способная мыслить, есть сердце, способное любить, есть люди, готовые помочь - мне выйти на широкую дорогу интересной насыщенной жизни...» В нашей стране много глухих поэтов, которые пишут о радости труда, о любви к родной земле. Как правило, их творчество отличается глубоким оптимизмом, стремлением быть в едином строю со всем народом. Характеризуя сборник стихов глухих поэтов, рецензент отмечал: «Авторы сумели убедительно выразить свои чувства и мысли. Читая стихи, веришь поэтам, переживаешь вместе с ними.

А это значит, что здесь мы имеем дело с настоящим искусством, хотя в сборнике представлены, за исключением Н. Новосельновой, поэты - непрофессионалы». Говоря о поэзии глухих, уместно отметить и тот широко известный в сурдопедагогической практике факт, что большинство глухих школьников недолюбливает или в крайнем случае относится равнодушно к поэзии. Объясняется это недостатками школьного обучения. А между тем поэзия может и должна играть значительную роль в развитии у глухих учащихся речи как средства общения н мышления. О. И. Скороходова, обращаясь к глухим, неоднократно указывала на это. «Для глухонемых поэзия (стихи),— писала она,— может оказать большую помощь в развитии их логической речи. Стоит только полюбить поэзию, и вы скорее и лучше овладеете литературным языком.

Я знаю это по себе». Вообще, по нашему мнению, в работе с глухими и слабослышащими школьниками недооценивается значение эстетического воспитания, что отрицательно сказывается на конечных результатах деятельности специальных школ.

Музыкальных занятий здесь нет, ритмика в младших классах, хотя и значится в учебном плане и расписании, в большинстве случаев не проводится, выразительным чтением, как правило, в специальных школах не занимаются, поэтических произведений читают мало, а самому поэтическому мастерству вообще никто не обучает, просмотры театральных постановок и даже кинокартин бывают редко, благоприятных возможностей для прослушивания радио не создается и т. д. Односторонность учебно-воспитательного процесса с сильно - выраженным акцентированием внимания на знания и практические умения и навыки, имеющие преимущественно приспособленческий характер, является отличительной особенностью специальных школ для глухих и слабослышащих. Это вполне закономерно приводит к эмоциональной ограниченности и даже к эмоциональной тупости воспитанников этих школ.

А между тем, как указывал В. И. Ленин, «без «человеческих эмоций» никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины».

В журнале № 10 «В едином строю» за 1973 г. было опубликовано сообщение об одной из учениц культпро- светотделения Ленинградского восстановительного центра Людмиле Шишкиной. Училась она вначале в дневной спецшколе, затем, работая на заводе, в вечерней. Мечтала стать литератором, но часто в минуты уныния думала, что это недосягаемо для нее. Девушка гнала прочь непрошенные мысли и с еще большим усердием училась.

«С какой теплотой вспоминаю школу, — пишет Людмила в дневнике. — В Орле Нина Владимировна заставила меня полюбить русский язык. В Обояни Ольга Акимовна по-настоящему научила меня мыслить самостоятельно. Вспоминаю споры с нею, ее любовный лучистый взгляд, ее ласковое «доченька». А думала Люда о многом и прежде всего о жизни.

«Я хочу, вступая в жизнь, полную бурных кипений, остаться чистой. Не хочу, чтобы какое-нибудь пятно подлости, эгоизма, мещанства прилипло ко мне... Хочу идти по дороге жизни смело и независимо... Хватит ли сил? Должно хватить. Я буду черпать их у окружающих меня людей, у своей земли». Автор данной статьи Ю. Соколов отмечает, что он с волнением читал дневник Людмилы Шишкиной, ставший ей самым верным другом. Людмила часто спорит сама с собой, метко характеризует окружающих ее людей, подмечая в них самые, казалось бы, незначительные черты характера.

Ее волнует все происходящее в мире. Она делится мыслями о прочитанных книгах, дает отпор иногда появляющемуся малодушию. «Увлеклась гимнастикой. Хожу в секцию.

Как трудно мне все это дается. После тренировки едва двигаюсь. Но зато как увлекательно и интересно!» У нее второй спортивный разряд.

Учится Люда очень хорошо, она — член бюро ВЛКСМ своего отделения. И, конечно, ее неразлучный спутник, по-прежнему, — книга. Однажды она записала: «Для меня хорошая книга — великий источник силы и веры во все хорошее». Люда всеми силами тянется к этому хорошему и не дает развиться в себе чувству отчуждения и одиночества, порой порождаемому глухотой.

«Читаю о музыке, о самом вечном из всех видов искусств, о Шостаковиче, его «Тринадцатой симфонии». И становится до боли тоскливо и страшно. Страшно ощущать себя отделенной от жизни какой-то прозрачной, но звуконепроницаемой завесой.

Хочется разорвать ее, чтобы звуки широким потоком хлынули на меня, чтобы все мое существо наполнили они, чтобы плачем отозвалась душа на плач Сольвейг... »

Нам представляется целесообразным привести несколько примеров, свидетельствующих о том, что при определенных условиях Глухота может почти полностью компенсироваться. Борис Александрович Комашинский — инженер из Сибири, кандидат технических наук, поэт. Практически неограниченные возможности глухих он воспевает б стихотворении «Скептикам».

Иные говорят: «Не может быть, Чтоб стих мог получаться у глухого!» Где взять слова, чтоб людям объяснить Про чувство ритма, про звучанье слова? Я — глух. Но мне доступней, чем иным, Труд вдохновенный, дела просят руки.

Я верю — широко открыт глухим Мир творчества — в искусстве и в науке. И так ли нужен слух душе, когда В ней творчества заложено начало?

Когда глухой Бетховен созидал —• Как для него симфония звучала? Не слышал Эдисон, ио он творил, Борясь с бедою с мужеством железным, В безмолвьи Циолковский проложил Дорогу к перелетам междузвездным... Пусть глухоты стеклянная стена Их окружала каждое мгновенье — Творцу не помешает тишина, Когда живет он счастьем вдохновенья.

Искренне и проникновенно пишет Б. А. Комашинский о своей преданности поэтическому слову, о большом и сложном труде поэта. Поэт Пусть тернист был путь — все равно По нему ты прошел бы снова. Пусть не слышишь звуков давно — Если чувствуешь силу слова, Если песни в душе звучат — Ты их людям нести обязан.

Равнодушные говорят, Что теперь в моде трезвый разум. Пусть иас учат — правда горька — Петь нельзя, если сам не слышишь. А стихи после сорока Ненормальные только пишут! Пусть и сам вздохнешь —■ для чего Тратить дни на стихи и романы И не знать — придет мастерство Или ждет судьба графомана. Ведь стихи лишь тогда живут, Если в душах рождают эхо. И как ии был бы тяжек труд — Не всегда ои ведет к успеху...

Но положишь перо — опять Жажда творчества так тревожит, Что поймешь — бросить вдруг писать Ты уже никогда не сможешь. О большой гражданственности глухих, с особой силой проявившейся в годы Великой Отечественной войны, Б. А. Комашинский пишет в стихотворении «Сверстникам» Нет, нелегкую долю солдата Не несли мы под всеми ветрами, Не пришлось нам пройти с автоматом По земле, обожженной боями. Словно листья с дубов опаленных, С мест родных нас судьба

Необходимость специального воспитания аномальных детей при этом не отрицалась. Наоборот, Л. С. Выготский неоднократно указывал, что обучение глухонемых требует «специальной педагогической особенных приемов и методов», что «только высшее научное знание этой техники может создать настоящего педагога в этой области». Однако нельзя «забывать и того, что надо воспитывать не слепого ребенка прежде веего. Воспитывать же слепого и глухого, значит воспитывать слепоту и глухоту, и из педагогики детской дефективности превращать ее в дефективную педагогику». Специальная школа не должна приносить «ребенка в воспитании в жертву слепоте или глухоте».

С биологической точки зрения глухонемота неизмеримо меньший недостаток, чем слепота, и «глухое животное, вероятно, менее беспомощно, чем слепое». Но у человека глухонемота «оказывается неизмеримо большим несчастьем, потому что она изолирует человека от всякого общения с людьми...

Глухонемота есть недостаток социальный по преимуществу. Она прямее, чем слепота, нарушает социальные связи личности. Именно поэтому и проблема компенсации у глухих меньше всего затрагивает органы чувств. Она заключа ется прежде всего в том, чтобы вернуть глухонемому речь. «Вопрос обучения глухонемых устной речи, таким образом, оказывается не только специальным вопросом метода, по н центральным вопросом принципиальных основ сурдопедагогики,— писал Л. С. Выготский.—Только наметив центр, можно верно начертить окружность и соединить ее радиусами с центральной точкой.

Эта все - определяющая центральная точка сурдопедагогики есть социальное воспитание глухонемого во всем огромном значении этого слова». Только через активную организацию жизни в школе ученик придет к умению войти в большую жизнь. В связи с этим, полагал Л. С. Выготский, следует расстаться с идеалом немецкой школы — ее семейственностью, бесконечной мелочной опекой над учеником, с ее механическим обучении речевой артикуляции.