Благоприятные условия для получения глухими людьми всестороннего воспитания и образования, для овладения современными специальностями создались только после Великой Октябрьской социалистической революции. Реализация всеобщего обязательного обучения глухих и слабослышащих, разносторонняя деятельность общества глухих, включение в производительный и квалифицированный труд наравне со слышаще-говорящими людьми открыли большие возможности для развития познавательной деятельности людей с недостатками слуховой функции. С особой наглядностью это проявилось в получении глухими и слабослышащими высшего образования и в приобщении их к научной деятельности. Советская дефектология руководствуется положением Л. С. Выготского о том, что компенсация физических недостатков у людей осуществляется главным образом путем их развития. В развитии же личности существенную роль играет обучение, в процессе которого учащиеся приобретают знания, умения и навыки. О роли знаний в развитии аномальной личности говорили многие специалисты. В частности О. И. Скороходова, исходя из личного опыта, отмечала: «Я рано поняла неоспоримую истину: для слепых, глухонемых и слепоглухонемых знания — все. Кто владеет знаниями, тому доступно все в жизни».

Аналогичные мысли можно найти и в высказываниях глухих. Вот некоторые из них. Ученица VIII класса Пензенской школы-интерната для глухих детей Алла Субботина в своем сочинении написала: «Я люблю читать книги, потому что я не слышу, а хочу много знать, хочу хорошо учиться. Без книг никогда не будешь умной». На большое значение чтения в развитии глухого указывает и глухой инженер Б. Комашинский, по мнению которого действительно грамотными людьми из рано оглохших становятся только те, кто много читает.

«Много читая, глухой не только приобретает запас слов, но и привыкает связно и грамотно излагать свои мысли, — пишет Б. Комашинский. — А без любви к книге, к чтению никакой программой и методикой обучения языку не добиться того, чтобы ученик стал действительно грамотным и после школы мог свободно общаться с окружающими. И поменьше иждивенческих навыков, поменьше мелочной опеки, питающей умственную лень!». Б. Комашинский отмечает, что «глухому человеку поневоле приходится суживать сферу общения», поэтому он советует школьникам с недостатками слуха любить книги, научиться «не просто «почитывать», а овладевать сокровищами, в них заключенными» Первым шагом глухих в науку явилось создание группы при рабфаке имени Я. М. Свердлова в 1929 году.

По данным Т. В. Розановой, различительная чувствительность слуха к частоте колебаний в 20—30 раз выше вибрационной даже в диапазоне наибольшей различительной вибрационной чувствительности (от 100 до 400 гц). Вибрационную чувствительность образно называют «контактным слухом». В жизни нормальных людей она подчинена слуховой и зрительной чувствительности. Лишь в редких случаях слышащие люди используют вибрационные ощущения с познавательной целью (главным образом при обнаружении неисправностей в работе различных машин).

Вибрационные ощущения у людей с нормальным слухом, как правило, попросту заменяются деятельностью слуховой функции, поскольку они имеют одинаковое со слуховыми ощущениями информативное значение. Человеку, обладающему столь высокочувствительным органом, как слух, нет никакой необходимости пользоваться вибрационным ощущением.

Однако при нарушении слухового анализатора для вибрационных ощущений создается положение, способствующее их широкому практическому использованию, что и ведет к их дифференциации и совершенствованию. Сурдопедагоги широко используют вибрационные ощущения в процессе обучения глухих школьников звуковой речи, особенно при постановке голоса и формировании различных речевых звуков. Глухие люди широко пользуются восприятием вибраций при ориентации в окружающей действительности и при познании многих предметов, явлений и действий. Успешно используют они вибрационные ощущения и при восприятии музыкальных произведений. Прикасаясь руками к звучащему музыкальному инструменту или воспринимая вибрации другим путем, глухие испытывают эстетическое наслаждение, «слушая» таким образом музыку.

Слепоглухонемая Э. Келлер воспринимала музыку при помощи пальцев рук, которыми она прикасалась к играющему инструменту или к мембране радиоприемника. О первом концерте, «прослушанном» ею по радио, она писала: «Как велико было мое удивление, когда я открыла, что могла чувствовать не только каждое колебание, но и стремительность ритма, пульсацию и наплыв музыки. Стекание колебаний разных инструментов восхитило меня.

Я могла точно отличить корнет от рокотания барабана, низкий звук виолончели от пения скрипок. Как очаровательно протекала песнь виолончелей над низкими звуками других инструментов! И когда сквозь прибой гармонии поднялись человеческие голоса, я сейчас же узнала их. Я слышала ликующее нарастание хора, все более и более восторженное и круто стремившееся вверх, как пламя, и мое сердце затихло» .

Чтобы получить старые обноски, проситель должен был всячески унижаться перед князем. В журнале «Жизнь глухих» по этому поводу отмечалось, что «перед нами в огромной толпе жителей царской России мелькнула и скрылась маленькая фигурка одного из тех редких «счастливчиков», которого научили читать и писать, по который так и остался на самом дне общества, живущего по волчьим законам». Общественное положение глухих остается тяжелым и в современном буржуазном мире. Французский глухой коммунист Марсель Модюи по этому поводу писал: «Буржуазное общество и буржуазное правительство совершенно не интересуются положением глухонемых. Больше того, есть направление считать глухонемых низшими существами.

Их гражданские и политические права очень ограничены, перед ними закрыты двери к ряду профессий. Более развитые среди них, желающие проявить себя на общественном поприще, наталкиваются на всевозможные препятствия.

Редко встречаются глухонемые, которым удается добиться приличного существования и ценою тяжелой борьбы обеспечить себе скромное место. Буржуазное «демократическое» правительство Франции, прикрываясь фальшивыми словами о «братстве, равенстве, свободе», совершенно не обеспечивает глухонемых.

В журнале «Контакт», органе общества глухих Швеции, о положении глухих в капиталистическом обществе писалось: «Проблема глухих — это недостаток культурных благ и личная изоляция. И их изоляция растет пропорционально развитию общества...

В счастливом угаре,вызванном достигнутыми успехами, общество все более забывает о том, что есть люди, полностью или частично лишенные слуха... ». Совершенно иные условия создаются для глухих людей в социалистическом обществе, где они являются полноправными его членами. Вопрос о дееспособности глухих в странах социалистического содружества снят с повестки дня. Глухие принимают здесь активное участие почти во всех сферах производственной и общественной жизни. При этом они, как правило, проявляют высокий уровень сознательности и гражданственности, стремятся проявить в труде настоящее творчество. В. Г. Дмитриев, говоря о способах компенсации глухоты, отмечает, что «компенсаторные возможности организма и центральной нервной системы настолько велики и разнообразны, что и при полной или почти полной потере слуха люди приспосабливаются к изменившимся условиям существования, могут создавать материальные и духовные ценности. Это подтверждается не только па примерах отдельных высокообразованных личностей (художник Гойя, композиторы Бетховен и Сметана, изобретатели Циолковский и Эдисон, артист Остужев и др.), но и повседневной производственной деятельностью глухих п глухонемых в самых различных профессиях.

Значительный интерес представляет рассказ слепо - глухой О. И. Скороходовой о том, как она воспринимает музыку и пение с помощью вибрационных ощущений: «Я думаю, что среди зрячих немного найдется таких, которые поверят, что слепоглухой может «слушать» пение и музыку. А между тем слепоглухой очень хорошо ощущает звук голоса и игру на музыкальном инструменте и может получить большое удовольствие. Конечно, «слушает» слепоглухой не ушами, а руками. Мне очень нравится класть руки на рояль или на какой-нибудь инструмент в то время, когда на нем играют. Также я люблю держать руку у горла поющего или говорящего. Нередко я определяю голос того, кого я слушаю».

«Благодаря тому, что я рукой могу ощущать голос, если держу руку у горла говорящего, я часто кладу руку на свое горло в то время, когда говорю с кем-нибудь. Делаю я это потому, что, чувствуя свой голос, я могу им до некоторой степени управлять: говорить ниже или выше, тише или громче, резче или мягче» . «Если нахожусь близко возле рояля, я очень хорошо чувствую звуки не только тогда, когда держу руку на крышке рояля, но даже и тогда, когда снимаю руку с рояля. В этом нет ничего странного: ведь вибрации звука сообщаются всему инструменту, а так как инструмент стоит на полу, то вибрации передаются через пол, и я ногами ощущаю их, особенно если играющий берет сильные аккорды. Однажды я была у своей подруги II. Она села играть на пианино, а я лежала на диване, который стоял рядом с пианино.

Я не заметила, как уснула, но вдруг меня разбудили сильные вибрации звуков. II. играла какую-то вещь, которая состояла из сильных аккордов.

Я лежала на диване, и мне казалось, что внутри дивана находится музыкальный инструмент, похожий на пианино, — так сильно передавались вибрации звуков. Один раз я была в Красном уголке слепых на каком - то докладе. Когда докладчик окончил говорить, духовой оркестр заиграл «Интернационал». Конечно, мне подруга сказала о том, что играют «Интернационал», но я сама настолько хорошо чувствовала вибрации через пол и скамейку, что могла совершенно верно делать движения рукой в такт музыке. Я держала руку подруги и делала движения. Подруга сказала, что я не сделала ни одной ошибки» .