Разумеется, при этом не умаляется...

Разумеется, при этом не умаляется компенсирующее значение сохранных органов чувств. Не имея возможности пользоваться слуховым органом, человек вынужден более усиленно эксплуатировать нормально функционирующие анализаторы, в результате чего он научается использовать зрение, осязание и другие органы чувств и в случаях (или дозах), несвойственных нормальному человеку. Например, никто из нормально слышащих людей не воспринимает устную речь зрением, ибо в данном случае гораздо удобнее пользоваться слухом. Но при отсутствии слуха используются обходные пути: зрительное и осязательное восприятие устной речи. Понятно, что-это не адекватная замена. «Читая с губ», человек воспринимает, собственно, не устную речь, а только работу речевого аппарата.

Но поскольку звуков в языке не так уж много и к тому же они образуются при помощи различных частей и органов ротовой полости (губы, зубы, челюсти, небо и т. д.), а следовательно,каждый из звуков (или небольшая группа звуков) имеет свой ротовой (оральный) образ, доступный зрительному восприятию, то это обеспечивает возможность замены восприятия звукоречевых образов зрителыюречевыми образами. Разумеется, эта замена оказывается далеко не равнозначной, поскольку образуется большой разрыв между количеством речевых звуков и их оральных образов. К тому же оральные образы имеют различную степень видимости. Таким образом, зрительное восприятие устной речи весьма ограничено. Если к тому же учесть зависимость зрительного восприятия устной речи от освещенности, расстояния и пространственного расположения говорящего по отношению к воспринимающему, то станет очевидным, насколько сложным является «чтение с губ». Еще более сложным является восприятие устной речи при помощи осязательных ощущений.

И хотя в сурдопедагогической литературе иногда приводятся поразительные примеры восприятия глухими устной речи в темноте путем прикладывания рук к гортани говорящего (в начале XX в. в Одесской школе глухих даже специально обучали этому), все же эти возможности совершенно незначительны. Таким образом, возможности замены одних анализаторов другими весьма ограничены. Иначе говоря, резервы межанализаторной компенсации недостаточны для того, чтобы дать научное обоснование фактам поразительных достижений в развитии отдельных личностей, имеющих те или иные физические (телесные) недостатки. Это позволяет нам сделать вывод о том, что компенсацию в дефектологии следует рассматривать не столько как явление в сфере анализаторной системы, т. е. в сфере первой сигнальной системы, сколько как явление личностное, относящееся прежде всего к высшим интеллектуально-волевым функциям человека, т. е. к функциям второй сигнальной системы. И это еще раз убеждает нас в справедливости учения Л. С. Выготского о ведущей роли сознания в компенсации.

Отсюда становится понятным решающее значение педагогической деятельности в преодолении разнообразных вторичных отклонений у аномальных детей. Лечебно-медицинское вмешательство в данном случае играет совершенно незначительную, второстепенную роль.